Как сообщает kavpolit.com

Неизвестные смельчаки из жюри Московского кинофестиваля решились показать запрещенный министерством культуры фильм о Хайбахе "Приказано забыть". Билеты на показ были выкуплены накануне. Фильма в программе фестиваля нет. Нет и афиш. Половина мест в небольшом зале "Октября" пустовала, пока билетеры не впустили толпу обитателей фестивальных кулис. Многие журналисты и еще большее число чеченцев и ингушей пройти так и не смогли.

Почти все, с кем я говорила, ожидали, что картина окажется малобюджетной и соответствующего качества. Когда фильм закончился, зал сидел в гробовом молчании. Шли титры. Они шли долго-долго, как будто для того, чтобы люди смогли сделать вдох. И выдох.

В конце появились кадры с выжившим когда-то в Хайбахе восьмилетним мальчиком, а теперь глубоким стариком, за несколько месяцев до своей смерти. Авторы фильма не могли включить его речь в фильм, потому что старик, вспоминая все детали увиденного, плакал. Он молчал всю жизнь и рассказал только перед смертью. Авторы пощадили зрителя – старик плакал беззвучно. Слезы у людей в зале высохли. Ведь мы смотрели художественный фильм, а он - как из горящего сарая на пулеметы бежали старики, дети и женщины. И только один профессиональный зритель, нервно хихикая, шептал своей заплаканной подруге, какие именно сценарные огрехи приметил.

Фильм в России запрещен с формулировкой, сулящей розжиг "межнациональной розни". Автор запрета – минкульт. С чьей подачи он это сделал, не известно, но даже не озаботился формальной процедурой экспертизы на "розжиг".

Бог им судья, кто придумал такую формулу.

Приказать забыть картину, которая называется "Приказано забыть" - такое дерзновение обличает известных мастеров принципа "держать и не пущать". У них часто меняется вывеска, а суть – всегда одна и та же.

Лента отчетливо, в деталях, без лакировки напоминает, что такое НКВД, как он работал, какие люди, методы и доводы были у него на вооружении, что такое "бандиты" в устах сотрудника, как с ними позволено поступать.

Только вот нет еще в арсенале министерств и ведомств статей, чтобы запрещать книги и фильмы, в которых представлены во всей красе многократно осужденные историей институты. Поэтому и приходится придумывать розжиг между национальностями.

Национальностей же в фильме, и правда, две: НКВД и все остальные люди.

Казалось бы, а зачем это помнить? Ведь все прошло.

Вот чтобы никто не думал, что прошло, и надо смотреть эту картину.

Иначе откуда бы взяться в наше время некоему "эксперту по исламизму", который не таясь призывает ликвидировать миллион мусульман, потому что, по его мнению, они являются врагами, несут вражескую идеологию, заражены ею сами и заражают других? Иногда "эксперт" снижает цифру до 700 тысяч и вместо ликвидации предлагает "выдавить" врага из страны. Никто не возбуждает против него дела. Никто не спешить уличить его в розжиге ненависти между народами и религиями.

Иначе откуда в наше время так распространены слово "бандиты", "фашисты", "пособники" и методы "ликвидации", когда окружают дом и уничтожают тех, кто в нем находится? Иной раз вместе с женщинами, в том числе и беременными. Конечно, все теперь вроде бы гораздо гуманнее: сейчас им предлагают выйти, а только потом уничтожают. И не поджигают, а сразу расстреливают или закидывают гранатами, чтобы потом сравнять с землей и дом. "Если враг не сдается, его расстреливают" - сколько восторженных почитателей сталинской риторики, перекатывая на языке эти камешки, щурится в направлении, указанной пропагандой?

Иначе откуда в наш язык пришло жутковатое слово "зачистка"? Или короткое, как очередь, понятие КТО? Почему оцепляют это селение или другое, велят жителям покинут

ь свои дома на день, неделю, месяц или полгода? Спасибо, конечно, что не на 12 лет.

Год назад вышел украинский фильм о депортации крымских татар "Хайтарма". Он получил "Нику", его можно показывать, он не "разжигает". Ведь там нет такой детализации энкаведешника, как типа личности, как символа системы, как позывного от имени государства. В нем наличествует некая обезличенная масса людей в форме - беда, свалившаяся на головы народа, словно град или снег.

Много что отсутствует в неплохом украинском фильме о депортации.

Нет очнувшейся совести в председателе колхоза, которая знает, что нельзя подписывать расстрельный список другим. Нет ясности, что подписать себе смертный приговор – единственное, что у тебя есть.

Нет конфликта между начальником-кавказцем и русским парнем, которому нет мочи выполнять приказ, потому что стыдно будет смотреть в глаза своим детям.

Нет там и русского, который выдает старику начальственную тайну о том, что завтра начнется операция "Чечевица". Нет там русского, который стреляет себе в висок, чтобы не обкладывать сарай с живыми людьми соломой и не палить эту солому.

В фильме "Приказано забыть" такое количество совестливых русских, что диву даешься, кого набирали в карательную систему?

В украинском фильме нет и латыша, который не стреляет в старика инвалида войны.

В крымско-татарской ленте развернута классическая покаянная панорама в духе XX съезда и хрущевского понимания: были, мол, перегибы, но мы, мол, все осознали.

Нет там инвалида, который поет песню со словами, от которых душа истончается. "Надо испить эту горькую чашу до дна, испить ее всю, маленькими глотками" - нет, в украинском фильме таких песен нет. А в вайнахском фильме она есть. И поет ее сын знаменитого исполнителя, сидя на крыльце дома, из которого уже всех увели. И его черед наступит, и он знает это. Только не знает, что самые последние горькие глотки из этой чаши он сделает в огне горящего сарая, вместе с мальчиком, родившимся ночью.

Фильм "Приказано забыть" не разжигает никакую межнациональную рознь. Этот фильм не дает угаснуть жгучему и неизбывному чувству, которое испытывает чеченец, украинец, русский, татарин к явлению, которое в емком нашем языке именуется "органами".

Каждому, кто хочет узнать, что известно о сожжении 705 человек в Хайбахе – сюда

http://www.litmir.net/br/?b=188185&p=4

Минкульт назвал Хайбах мифом. Глава минкульта издал так много книжек, которые разоблачают мифы о России, что ему, похоже, больно воспринимать реальность истории. Есть тьма сторонников из числа добровольных радетелей министерского подхода. Они очень любят ковыряться в воспоминаниях и свидетельствах стариков, отыскивая разночтения. И еще больше они любят похохатывать над телеграммой Гвишиани, который командовал расправой в Хайбахе.

Следует признать, хитрые люди работали в "органах" - они разбросали множество фальшивок, чтобы всякий пытливый ум приходил в недоумение. Эта телеграмма – одна из таких специальных записочек из прошлого. Прям как будто специально для минкульта, чтобы легче было писать про очернение прошлого и создание мифов.

Хайбах не нуждается в фальшивых подтверждениях.

Из чиновных окон не расслышать сотен вайнахов, чьи родственники погибли в Хайбахе. Они не смогли посмотреть фильм, но не им следует показывать его – всей стране.

Нам предстоит испить эту горькую чашу, маленькими глотками. Ведь нас уже заперли в сарае, и мы горим, только еще не поняли.